Сказкотерапия Феликса Кривина (аргументы к сочинению-рассуждению)

Феликс Кривин - великолепный русскоязычный писатель и поэт. Он написал много разных сказок. Тут и "Полусказки", и "Учёные сказки", "Вчерашние сказки" и "Завтрашние сказки", "Сказки с моралью". 

Его сказки интересны не столько малышам, сколько вовсе даже не малышам. 

Сказки эти веселые — но не настолько, чтобы показаться легкомысленными; грустные — но не настолько, чтобы испортить читателю настроение; серьезные — но не настолько, чтобы занять место среди научных трудов.

В сказках Феликса Кривина - ваши аргументы для сочинения-рассуждения  (задание С1).

Два камня

     У самого берега лежали два камня – два неразлучных и давних приятеля. Целыми днями грелись они в лучах южного солнца, и, казалось, счастливы были, что море шумит в стороне и не нарушает их спокойного и мирного уюта.

     Но вот однажды, когда разгулялся на море шторм, кончилась дружба двух приятелей: одного из них подхватила забежавшая на берег волна и унесла с собой далеко в море.

     Другой камень, уцепившись за гнилую корягу, сумел удержаться на берегу и долго не мог прийти в себя от страха. А когда немного успокоился, нашёл себе новых друзей. Это были старые, высохшие и потрескавшиеся от времени комья глины. Они с утра до вечера слушали рассказы Камня о том, как он рисковал жизнью, какой подвергался опасности во время шторма. И, ежедневно повторяя им эту историю, Камень в конце концов почувствовал себя героем.

     Шли годы… Под лучами жаркого солнца Камень и сам растрескался и уже почти ничем не отличался от своих друзей – комьев глины.

     Но вот набежавшая волна выбросила на берег блестящий Кремень, каких ещё не видали в этих краях.

     - Здравствуй, дружище! – крикнул он Растрескавшемуся Камню.

     Старый Камень был удивлён.

     -Извините, я вас впервые вижу.

     - Эх, ты! Впервые вижу! Забыл, что ли, сколько лет провели мы вместе на этом на берегу, прежде чем меня унесло в море?

     И он рассказал своему старому другу, что ему пришлось пережить в морской пучине и как всё-таки там было здорово интересно.

     - Пошли со  мной! – предложил Кремень. – Ты увидишь настоящую жизнь, узнаешь настоящие бури.

     Но его друг, Растрескавшийся Камень посмотрел на комья глины, которые при слове «бури» готовы были рассыпаться от страха, и сказал:

     - Нет, это не по мне. Я и здесь прекрасно устроен.

    - Что ж, как знаешь! – Кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался в море.

    …Долго молчали все оставшиеся на берегу. Наконец Растрескавшийся Камень сказал:

     - Повезло ему, вот и зазнался. Разве стоило ради него рисковать жизнью? Где же правда? Где справедливость?

     И комья согласились с ним, что справедливости в жизни нет.

                     Пробочное воспитание

В семье Сверла радостное событие: сын родился. 
Родители не налюбуются отпрыском, соседи смотрят – удивляются: вылитый отец!        
И назвали сына Штопором.        
Время идёт, крепнет Штопор, мужает. Ему бы настоящее дело изучить, на металле себя попробовать (Свёрла ведь все – потомственные металлисты), да родители не дают: молод ещё, пусть сперва на чём-нибудь мягоньком поучиться.        
Носит отец домой пробки – специальные пробки, - и на них учится Штопор сверлиному мастерству.        
Вот так и воспитывается сын Сверла – на пробках. Когда же приходит пора и пробуют дать ему чего-нибудь потвёрже (просверли, мол, уже научился) – куда там! Штопор и слушать не хочет! Начинает сам для себя пробки искать, к бутылкам присматривается. 
Удивляются старые Свёрла: и как это их сын от рук отбился?

ПОЛУПРАВДА

Купил Дурак на базаре Правду.  Удачно купил, ничего не скажешь.  Дал за нее три дурацких вопроса да еще два тумака сдачи получил и - пошел.

Но легко сказать  - пошел! С  Правдой-то ходить  -  не так  просто. Кто пробовал,  тот знает.  Большая  она,  Правда, тяжелая.  Поехать на ней -  не поедешь, а на себе нести - далеко ли унесешь?

Тащит Дурак свою Правду, мается. А бросить  жалко. Как-  никак,  за нее заплачено.     
Добрался домой еле жив.     
- Ты где, Дурак, пропадал? - набросилась на него жена.     Объяснил ей Дурак  все, как есть, только одного  объяснить не смог: для чего она, эта Правда, как ею пользоваться.     
Лежит Правда среди улицы, ни в  какие  ворота не лезет, а Дурак с женой держат совет - как с нею быть, как ее приспособить в хозяйстве.     
Крутили и так, и сяк, ничего не придумали. Даже поставить Правду, и  то негде. Что ты будешь делать - некуда Правды деть!     - Иди, - говорит жена  Дураку, - продай свою Правду. Много не спрашивай - сколько дадут, столько и ладно. Все равно толку от нее никакого.     
Потащился Дурак на базар. Стал на видном месте, кричит:     - Правда! Правда! Кому Правду - налетай!     
Но никто на него не налетает.     
- Эй, народ! - кричит Дурак. - Бери Правду - дешево отдам!     -  Да  нет, -  отвечает народ. - Нам твоя Правда ни к чему. У нас  своя Правда, не купленная.     
Но  вот  к  Дураку   один  торгаш  подошел.  Покрутился  возле  Правды, спрашивает:     
- Что, парень, Правду продаешь? А много ли просишь?            - Немного, совсем немного, - обрадовался Дурак. - Отдам за спасибо.     - За  спасибо?  -  стал  прикидывать  Торгаш.  -  Нет,  это  для  меня дороговато.     
Но тут подоспел еще один Торгаш и тоже стал прицениваться.     Рядились они, рядились  и решили купить одну Правду на  двоих. На том и сошлись.     
Разрезали Правду на  две части. Получились  две  полуправды,  каждая  и полегче, и поудобнее, чем целая была. Такие полуправды - просто загляденье.     
Идут торгаши по базару, и все им завидуют. А потом и другие торгаши, по их примеру, стали себе полуправды мастерить.     
Режут торгаши правду, полуправдой запасаются.     
Теперь им куда легче разговаривать между собой.     
Там, где надо бы сказать: «Вы подлец!» -  можно сказать: «У вас трудный характер». Нахала можно назвать шалуном, обманщика - фантазером.     
И даже нашего Дурака теперь никто дураком не назовет.     
О дураке скажут: «Человек, по-своему мыслящий».
Вот как режут Правду!

Лев из класса пресмыкающихся

У этого животного обе половины тела

совершенно независимы одна от другой.

Брэм

Земляной лев — так его величали в древности за его солидность, неторопливость, за его большое достоинство. Из тех немногих шагов, которые он позволял себе на земле, не было ни одного необдуманного.

«Обдумаем ситуацию, — обычно соображал он, сидя неподвижно и производя на всех должное впечатление. — Если сделать шаг влево, то можно нарваться на неприятности, а если сделать шаг вправо, то получится, что я не хочу нарваться на неприятности, и хотя я действительно этого не хочу, но я и не хочу, чтобы так получалось…»

Степенно, неторопливо он обдумывал свой очередной шаг. При этом один глаз смотрел влево, а второй — вправо, потому что так были устроены его глаза. Левый глаз его смотрел влево и видел там славу и опасности, а правый глаз смотрел вправо и видел там бесславие и покой. И вся левая его сторона рвалась влево, а вся правая — вправо, потому что так было устроено его тело.

— Эх, была не была! — говорила левая сторона. — Если уж погибать, так с музыкой!

— Музыка будет печальная, — говорила правая сторона. — Потому что когда погибать — какое уж тут веселье!

Пока его стороны спорили между собой, он сидел неподвижно, и это производило весьма солидное впечатление.

— Как нам быть с удавом? — спрашивали кролики, подойдя к нему с левой стороны.

И он отвечал:

— Известное дело — действовать!

— Как быть с кроликами? — советовался удав, подойдя к нему с правой стороны.

И он отвечал:

     — Известное дело — действовать!

И кролики действовали, и удав действовал, а он смотрел на это и все не мог сообразить, какой же тут сделать шаг: влево или вправо?..

Земляной лев!

Так его величали в древности.

А вообще-то его называют хамелеоном.

Волк на ёлке

В новогоднюю ночь старый Волк особенно остро почувствовал свое одиночество. Увязая в снегу, продираясь сквозь цепкие ёлки, он брел по лесу и размышлял о жизни.

Да, ему никогда не везло. Самые лучшие куски у него выхватывали из-под носа другие. Волчица — и та оставила его, потому что он мало приносил зайцев.

Эти зайцы, сколько из-за них неприятностей! У кого их много — перед теми все на задних лапах стоят, а у кого мало…  Да, в волчьем мире зайцы решают все.

Ёлки, ёлки… «Ёлки-палки, — думал Волк, — когда же все это кончится? Никуда не денешься от этих ёлок, хоть из лесу беги!»

И вдруг… Волк присел на хвост, протер глаза: неужели правда? Под ёлкой сидит самый настоящий, самый живой заяц. Он сидит, задрав голову, и смотрит куда-то вверх, и глаза его горят так, словно ему там невесть что показывают.

«Интересно, что он там увидел? — подумал Волк. — Дай-ка и я погляжу». И он поднял глаза на ёлку.

Сколько ёлок видел он на своем веку, но такой ему видеть не приходилось. Она вся искрилась снежинками, переливалась лунным светом, и казалось, что ее специально убрали к празднику, хотя на ней не было ни одной ёлочной игрушки.

— Ёлки-палки! — сказал Волк и замер с открытым ртом.

Бывает же на свете такое чудо! Посмотришь на него — и чувствуешь, как у тебя внутри что-то переворачивается — не в желудке, нет, а повыше. И уже ничего не хочется — только сидеть и смотреть.

Так и сидели они рядышком — Заяц и Волк — под новогодней ёлкой, и смотрели на нее, и внутри у них что-то переворачивалось.

И Заяц впервые подумал, что есть на свете кое-что посильнее волков, а Волк подумал, что, ёлки-палки, честно говоря, ведь не в зайцах счастье…

Сотворение человека

Вылепил бог человека. Все ему сделал как настоящее, еще и кусок глины остался. Спрашивает у человека:

- Что тебе из этого слепить?

Оглядел себя человек: руки-ноги есть, голова тоже на месте. Чего еще надо?

- Слепи мне, - говорит, - счастье. Остальное вроде имеется.

Призадумался бог, стал вспоминать. Много он повидал на своем веку, а счастья так и не видел. Поди знай, как его лепить.

- Вот тебе твое счастье, - сказал бог и протянул человеку нетронутый кусок глины. – Да, да, в этом и состоит твое счастье – в куске глины, из которого можно, что хочешь, вылепить.

Человек взял глину, повертел в руках. Покачал головой:

- Да-а…это ты ловко придумал…

ЛЮБОВЬ

Былинка полюбила Солнце…
Конечно, на взаимность ей трудно было рассчитывать: у Солнца столько всего на земле, что где ему заметить маленькую неказистую Былинку! Да и хороша пара: Былинка - и Солнце!      Но Былинка думала, что пара была б хороша, и тянулась к Солнцу изо всех сил. Она так упорно  к нему тянулась, что вытянулась в высокую, стройную Акацию.      Красивая Акация, чудесная Акация - кто узнает в ней теперь прежнюю Былинку! Вот что делает с нами любовь, даже неразделенная…